Начало здесь http://proza.ru/2024/08/31/817
Время шло, но только с тех пор, как десятилетний Антос-Эммануэль явился на важный светский приём в маскарадном костюме, жизнь для него совершенно изменилась, ведь в нём родился и начал жить, причём совместно, деля одно тело, принц Эммануэль – совершенно другая, не похожая на него личность. Так появилось на свет его альтер-эго, дополняющее его основную личность, но имеющее как бы совершенно другой, отличный от него характер, манеры поведения и мировоззрение. Альтер-эго юного Антоса-Эммануэля имело даже совсем другую внешность, что было похоже на то, как талантливого актёра, обладающего мастерской способностью к перевоплощениям, иногда в гриме и костюме своего героя, вошедшего в образ, невозможно совершенно узнать.
Да-да, артист из мальчика получился отменный. И хоть он не был аристократом голубых кровей по сути своего характера (хоть и родился от короля и королевы, о чём и намекали его преподаватели), играть эту роль у него получалось совсем даже неплохо. И если раньше внутри него всегда возникало чувство протеста, потому что наставники старались сделать из него того, кем он не являлся, то после достопамятного случая противоречий внутри него совсем не возникало. Просто юный Антос-Эмануэль понял, что не обязательно становиться тем, кем его хотят видеть на полном серьёзе, ломая свою истинную личность, достаточно просто играть эту роль. И он играл её старательно и был в своём образе просто безупречен. И высшее общество, а также народ, были данной его игрой вполне довольны, конечно, не замечая совершенно, что это всего лишь игра. При этом метафорический принц Эммануэль пребывал на своём законном месте – возле трона своего отца, а Антос-Эммануэль имел возможность жить своей жизнью.
Сразу заметим, что психическими отклонениями мальчик совершенно не страдал. Он был абсолютно здоров и не имел внутри себя каких-то болезненных раздвоений личности. Он не терял память, не становился вторым своим «я» неожиданно и против своей воли, потом с трудом вспоминая о том, где он был и что делал, а вполне контролировал этот процесс, превращаясь лишь по собственному желанию из одного себя в другого и обратно. Ничего сверхъестественного – просто своеобразный театр.
Немалую роль здесь играло также и творческое самовыражение. Да, Антос-Эммануэль от природы был талантливым актёром, полным фантазий и творческих идей. Потому принц Эммануэль не просто жил внутри него, а постоянно развивался и совершенствовался. Мальчик по мере своего взросления не просто создавал сам в себе, а взлелеивал внутри свою вторую личность, с успехом экспериментируя с образами и стилями, не ограничивая себя какими-то рамками принятых в обществе норм или рамками основной своей личности. Он неплохо умел рисовать, что позволяло ему делать наброски на бумаге себя самого, что опять же помогало ему добавлять к своему образу принца Эммануэля всё новые и новые штрихи.
О! Это был весьма примечательный типаж, который из весёлого клоуна, коим был в начале, претерпев множество поступательных перевоплощений, превратился в совершенное нечто. Он немного был подобен принцу Гамлету, обладавшему весьма сложным и многогранным характером, только в отличие от упомянутого известного героя Шекспира, метафорический принц Эммануэль был гораздо более порочным и зловещим с одной стороны, а с другой – более инфантильным и беспомощным, страдающим бесчисленным множеством наследственных, врождённых и приобретённых заболеваний, в чём, как ему (Эммануэлю) казалось, проявлялась его высшей пробы аристократическая кровь.
«Чем больше болезней у ар-ристократа, - как утверждал окружающим принц Эммануэль, - тем, господа, др-евней многоуважаемый р-род».
Альтер-эго Антоса-Эммануэля продолжало картавить. Правда немного смягчило свой прононс со своего первого дебюта до мягкого раскатистого «р». Это стало его причудой, узнаваемой чертой, изюминкой, особенностью, отражающей его уникальность. Другой причудой принца Эммануэля стала изящная трость, которую он всегда носил с собой. Он утверждал, что одна нога у него от рождения короче другой. Правда иногда сообщал, что левая, а иногда – что правая. Но это обычно никого не смущало. Да, и какая разница, какая из ног принца могла быть длиннее или короче, самое главное, что это объясняло необходимость для него трости, как важного элемента некоего маскарада. Но истинной причиной становилось, конечно же, то, что данная черта ярко характеризовала альтер-эго принца, добавляя немало положительных моментов к его имиджу существа из высшего общества. Это подчёркивало элегантность и стиль, утончённый вкус и классическую нотку неповторимости. А указанное в свою очередь повышало статус и престиж, ведь исторически трости всегда ассоциировались в высоким социальным положение человека в обществе. Данный элемент служил символом уверенности и харизмы, что делало образ принца Эммануэля более запоминающимся и внушительным, тем более что все его трости были исключительно уникальные, антикварные и изящные, выделяя своего владельца из других.
Какие же ещё черты характера были присущи этой метафорической личности? Принц Эммануэль одевался до дотошности аристократично, потому старомодно, очень любил в обществе пускаться в пространные размышления о смысле жизни, смерти и справедливости, но понимал всё это очень уж по-своему. Душа данного альтер-существа буквально полнилась внутренними конфликтами, глубокими переживаниями из-за пустяков, если они касались его собственной персоны, и полным игнорированием проблем окружающих, поскольку очень уж был он сконцентрирован на своём собственном внутреннем мирке, считая его, без преувеличения, единственным во вселенной. Нередко метафорический принц Эммануэль блистал своим остроумием, сарказмом и отличался способностью при желании вести очень интересные диалоги. Но при этом страдал основательно подозрительностью и недоверием к окружающим, что говорило, как он утверждал, о его тонкой душевной организации. Но вместе с тем, нередко смелость и решительность определяла его поступки. Он мог за надуманные и, прямо скажем, смехотворные идеи, подобно Дон Кихоту ринуться бороться с «ветряными мельницами», что, конечно же, со стороны выглядело очень смешно. Но так и задумывалось.
Вышеперечисленные качества метафорического принца Эммануэля делали его как бы старше его самого, то есть истинной своей личности. Но сам Антос-Эммануэль был и оставался пока всего лишь озорным мальчишкой, что вполне естественно ввиду его незначительного возраста. Да, образ им созданный – принц Эммануэль казался уж больно взрослым в некоторых вопросах, при этом беспомощным, как дитя. Именно потому лорд Мауэр так легко поверил в то, что зловещий наследник короля мог стать организатором целого антинародного заговора, хотя истинному Антосу-Эммануэлю не исполнилось и пятнадцати, ввиду этого голова его больше полнилась какой-то мальчишеской ерундой, а борьба за власть и вовсе не входила в число его приоритетов. А Херр Шнайдер вообразил, начитавшись газет, о его инфантильной неприспособленности, некоммуникабельности и слабом здоровье. Хотя ни то, ни другое ровным счётом не соответствовало действительности.
Психологи утверждают, что, в общем и целом, возникновение альтер-эго имеет в себе больше положительных моментов, чем отрицательных. Оно помогает человеку адаптироваться к различным социальным ситуациям, как и случилось на этот раз с Антосом-Эммануэлем, пережевавшим по причине непринятия обществом глубокий стресс. Альтер-эго дало ему возможность справляться с тревогой и неуверенностью, предоставив со временем дополнительные возможности действовать более решительно, значительно поднимаясь в глазах окружающих.
Если Антос-Эммануэль не мог по природе своей быть истинным аристократом, то за него им стал принц Эммануэль, его альтер-эго. Но в какой-то момент истинная личность начала подсознательно чувствовать, что аристократизма в ней больной уж много. И это становилось скучно для высокохудожественной творческой натуры. Потому законы равновесия потребовали нового дополнения. И это дополнение не замедлило явиться в виде уже второго альтер-эго – полной и совершенно несовместимой противоположности первой из альтер-личностей, принца Эммануэля. А случилось подобное, когда Антос-Эммануэль вдруг попал в соответствующий, не свойственный для аристократа, круг общения, что произошло следующим образом.
Королевский особняк Грандескки, некогда перестроенный из старинного замка, чем он был в начале, располагался на крутом скалистом возвышении, у подножья которого распростёрлось бескрайнее, уходящее за горизонт, море. А с высоты хорошо просматривался протянувшийся на многие километры вдоль берега порт. С противоположной стороны окна особняка выходили на старинную площадь. А всё это строение находилось за чертой города, в том самом месте, где в километрах двух от резиденции королей раскинулся небольшой, но живописный портовый посёлок. Так проживали в основном люди самого простого сословия: портовые грузчики, обслуга близлежащих гостиниц для туристов, официанты ресторанов, владельцы маленьких магазинчиков и прочий подобный люд. Все они являлись людими занятыми и не очень богатыми. А в то время пока они пребывали на работе, зарабатывая хлеб для своих семей, их дети бегали целыми днями беспризорниками, предоставленные сами себе.
Нередко маленький Антос-Эммануэль наблюдал с балкона своей комнаты за этими ребятишками. Часто они подходили очень даже близко к королевскому особняку, приходя играть на площади под его окнами. И принц всегда завидовал этим детям, вернее – их свободе, потому что, как ему казалось, они могли делать всё, что хотели в то время, как ему приходилось зубрить латынь, заучивать наизусть все статьи конституции государства Пронсельвани, вникать в тонкости макроэкономики и учиться этикету, имея при этом исключительно заносчивых друзей из высшего общества. И с самого раннего детства Антос всегда желал оказаться в эпицентре этой, наблюдаемой им только издалека, беззаботной с его точки зрения, простой компании, и хотя бы немного пожить той жизнью, которой жили дети портового посёлка.
И однажды, когда ему было лет одиннадцать, он на такое решился и попросту сбежал из резиденции королей часа на три, чтобы повидать тот незнакомый ему мир. Ну, а позже это превратилось в привычку, даже во вторую жизнь. Хотя его августейшие родители совершенно не догадывались насколько их любимое чадо погрязло в чуждом для их мира мирке буквально по самые уши, живя двойной жизнью, поскольку юного Антоса-Эммануэля в этом вопросе принялся опекать и во всём прикрывать Марк Кистон, возможности которого в сфере охраны и влияния на различного рода силовые структуры были тогда безграничными.
Продолжение здесь http://proza.ru/2024/09/19/1552